Человек соткан из привычек, как старый шерстяной свитер. Они переплетаются между собой, цепляясь друг за друга, обнимаясь; наверно им, привычкам, хорошо, - они никогда не бывают одиноки.                  

Я вот, так же, как и любой человек имею свойство привыкать. привык к вечному беспорядку в нашей квартире, привык к глазам в микроволновке, к отрубленным головам в холодильнике, привык к выстрелам посреди ночи, привык к погоням и загадкам, привык к пренебрежительному отношению, привык быть посредственностью. Я только к тебе не привык, Шерлок! К такому, как ты невозможно привыкнуть, ты - всегда что-то новое, волнующие, бурное. Тебя можно описать любым словом, но никак не привычкой. Я привык быть близ тебя, но не к тебе, нет.                              

Ты удивлял меня Шерлок, радовал, огорчал, но рядом с тобой мое осторчертелое существование превращалось в Жизнь с большой буквы.

Ты изо всех сил пытался отвязаться от меня, тем самым привязывая к себе все сильнее. Ты говорил обидные слова, игнорировал, пренебрегал, но я все равно тенью, видимой или невидимой, скользил за тобой.

В каком-то печатном издании меня даже называли твоим верным псом, и мне это, право, сначала польстило, но за тем я понял, что на самом деле жалок. Я - нелепая дворняга, увязавшаяся за гением, готовая и охранять, и подносить тапочки лишь для того, чтобы в итоге быть отпихнутой ногой. Ты - лед, и растопить тебя почти невозможно.  

Хотя, пока я мог быть просто рядом, меня это устраивало, я такой человек, умею довольствоваться малым. Но все изменилось, когда на сцене появилась кошка.                          

Теперь я понимаю суть вражды кошек и собак, все, на самом деле, оказалось элементарно: собакам нужно с трудом добиваться внимания хозяина, а кошке достаточно верно взмахнуть хвостом, чтобы заинтересовать.

Именно так сделала Ирен Адлер. Тебе ведь было больно, Шерлок? Да, кошки вонзают коготки, продолжая мурлыкать, а собаки молча прижимаются к хозяину и только глядят с печалью и  укором, но все так же предано.

Какое горькое чувство разрывало меня тогда, рвало мою грудную клетку, заставляя бессильно сжимать зубы и рычать. Огромный, всепотопляющий волной сминало все дамбы моей воли, заставляя вариться в своей ненужности. Да, Шерлок, я склонен к мазохизму.                

Я встречался с девушками, пытаясь построить отношения, прекрасно понимая, что наши игры в детективов не будут продолжаться вечно. Но ты, мой друг, иногда сам того не ведая, ломал их. Временами мне казалось, что ты отпугиваешь моих женщин специально, чтобы не делить меня ни с кем. Да, Шерлок, я наивен и самодоволен, но должна же быть у человека хоть какая-то надежда.                               

Знаешь, я часто обижался на тебя. Что ты тогда сказал? Что ты одинок? Что у тебя нет друзей? Ни это ли самое ужасное оскорбление для человека, считающего себя твоим другом!? Это было больно. Меня царапало, грызло и сминало изнутри, а ты всего лишь играл и экспериментировал. Моя дружба и преданность для тебя, как чужие части тела на нашей кухне - исследовать, поэкспериментировать и выбросить.                

Я погряз в тебе, Шерлок. Ты утянул меня за собой и я уже никогда не выберусь.

Ты снишься мне. Каждую ночь мое подсознание заново рождает тебя, и я с радостью впитываю это - мне важно не забывать.                         

В этих снах все как-будто как всегда - я сижу в своем кресле с кофе и свежей газетой, а ты водишь смычком по скрипке, стоя у окна. Что не так в этом сне? Просто по твоим губам гуляет довольная улыбка, а я, кажется, от чего-то смущаюсь и отвожу взгляд. В этих ночных сказках ты разговариваешь со мной так, будто в нашем дуете не я цепляюсь за тебя, а ты за меня. Ты часто касаешься меня, случайно, будто невзначай, и я вздрагиваю каждый раз, краснея, а ты посмеиваешься.

Я так неохотно просыпаюсь по утрам, мне невыносимо не видеть тебя.                   

Я запретил миссис Хадсон отдавать куда-либо твои вещи, не знаю, почему. Наверно, я все еще жду, что ты вернешься. Это так глупо, да?                              

Иногда я бываю на той крыше, жадно глотая воздух и думая о тебе. Ведь где-то здесь витает твоя душа –  самоубийц не принимают в рай, а для ада ты слишком чист. Или я обожествляю тебя?                            

А еще я часто бываю на кладбище, но сколько бы я не смотрел на золотые буквы на черном мраморе, я не верю, не верю, хотя видел твою смерть своими глазами.                        

Я снова хромаю. Трость без промедлений и возражений согласилась на роль моей третьей ноги, и, на этот раз я, кажется, так просто от нее не избавлюсь.

Я вижу тебя, Шерлок, в каждом прохожем, в каждом таксисте, все вокруг напоминает мне тебя. Я болен, и я гнию, с каждым днем все сильнее превращаясь в старца. Миссис Хадсон уговорила меня вернуться на Бекер-стрит. Я уже говорил, что мазохист? Каждый день я сажусь в твое кресло и вожу смычком по твоей скрипке, но она только жалобно пищит. Тоже скучает.                            

Я как-то сам не заметил, как стал спать в твоей постели. Это странно, верно? Узнай об этом журналисты, слухи бы поползли... Хотя теперь мне абсолютно плевать, как меня назовут, хоть моньяком-зоофилом.                 

А вот о тебе разное пишут в газетах, но я перестал читать всю ту грязь, какой тебя полевеют. Лучше не расстраивать себя еще больше, раз я не могу сломать нос каждому журналисту на территории Британских островов.                               

Еще я пристрастился к алкоголю. Миссис Хадсон устала прятать от меня бутылки, но я все равно умудряюсь напиться. По ее словам, в пьяном бреду я говорю с тобой и прошу не умирать, не оставлять меня одного. Ей доставляет удовольствие передразнивать меня: "Шерлок, ты нужен мне, живи, не умирай, я все для тебя сделаю..."  Я погибаю,        и даже своеобразные подбадривания хозяйки квартиры мне не помогают.

Впервые за всю свою жизнь я думаю о самоубийстве. Черт, я же был на войне и даже там я не думал о таком!                 

А вот сейчас хочу. Я соскучился по тебе, Шерлок. Оказывается, я не представляю без тебя своей жизни, так почему бы не проститься с ней? Думаю, я однажды напьюсь до такой степени, что пущу себе пулю в лоб, благо, знаю, где лежит твой пистолет.

Знаешь, Шерлок, я устал. Устал думать и гадать, где допустил ошибку, почему не сберег тебя. Но не смотря ни на что, я ни на секунду не сомневался в тебе, ты - то, во что я верил и никому не суждено подорвать мою веру, даже тебе!

Шерлок, Шерлок, Шерлок. Ничего больше нет в моей жизни, но я не могу собраться с силами, чтобы с ней проститься. Я думаю, где это лучше сделать, быть может, на твоей могиле? Или в твоей постели?           

Парочка верных таблеток вкупе с алкоголем сделают свое дело, и я, наконец, смогу сказать тебе "Привет, Шерлок, я скучал".